Сострадание к животным. Классный час на тему: Милосердие к бездомным животным

Василий Сухомлинский

Горбатая девочка

Второй класс решал задачу. Тридцать пять учеников склонились над тетрадями. Вдруг в дверь класса кто-то тихо постучал.

– Открой дверь и посмотри, кто стучит, – сказал учитель Юре, шустрому черноглазому мальчику, который сидел за первой партой. Юра открыл дверь. В класс вошел директор школы вместе с маленькой девочкой – новой школьницей. Тридцать пять пар глаз изучали девочку.

Она была горбатая.

Учитель, затаив дыхание, повернулся к классу. Он смотрел на шаловливых мальчиков, и в его глазах дети читали мольбу: пусть не увидит девочка в ваших глазах ни удивления, ни насмешки.

В детских глазах светилось только любопытство. Они смотрели в глаза новой ученицы и ласково улыбались.

Учитель облегченно вздохнул.

– Эту девочку зовут Оля, – сказал директор. – Она приехала к нам издалека. Кто уступит ей место на первой парте и перейдет на последнюю? Видите, какая она маленькая…

Все шесть мальчиков и девочек, сидевших за первыми партами, подняли руки и стали просить: я перейду…

Оля села за первую парту.

Класс выдержал испытание.

Василий Сухомлинский

Лесной домик

Дедушка и десятилетний внук шли через большой лес. Едва заметная тропинка извивалась между высокими деревьями.

Наступил вечер. Путники устали. Дедушка уже собрался расположиться на ночлег где-то под открытым небом, как вдруг мальчик увидел в чаще домик, что стоял возле лесной тропинки.

– Дедушка, вот хатка! – радостно воскликнул внук. – Может, в ней переночуем?

– Да, это домик для путников, – объяснил дедушка.

Они зашли в лесной домик. В нем было чисто, на деревянной стене висела веточка ели. По народному обычаю это означало гостеприимство: заходите, пожалуйста, уважаемые гости.

Дедушка и внук подошли к столу и увидели на нем свежий каравай хлеба и маленький кувшин с медом. На окне стояло ведро с водой. Дедушка и внук умылись и сели ужинать.

– Кто же это все поставил на стол? – спросил внук.

– Добрый человек, – ответил дедушка.

– Как же это так? – удивлялся внук. – Оставил нам добрый человек еду, а мы и не знаем, кто он. Для чего же он старался?

– Чтобы ты стал лучше, – ответил дедушка.

Федор Достоевский

Дорогая копеечка (рассказ каторжника)

Я возвращался с работы один, с конвойным, навстречу мне прошла мать с дочерью. Дочь была девочка лет девяти.

Я уж видел их раз. Мать была солдатка, вдова. Муж ее был под судом и умер в больнице, в арестантской палате. В то время и я там лежал больной.

Жена и дочь приходили в больницу прощаться с покойным; обе ужасно плакали.

Увидя меня, девочка закраснелась и прошептала что-то матери. Мать тотчас же остановилась, отыскала в узелке что-то и дала девочке. Девочка бросилась бежать за мной. Она сунула мне в руку монету и сказала: «На, несчастненький, прими Христа ради копеечку». Я взял копейку, и девочка возвратилась к матери совершенно довольная.

Эту копеечку я и теперь храню у себя.

Виктор Драгунский

Красный шарик в синем небе

Вдруг наша дверь распахнулась, и Аленка закричала из коридора:

– В большом магазине весенний базар!

Она ужасно громко кричала, и глаза у нее были круглые, как кнопки, и отчаянные. Я сначала подумал, что кого-нибудь зарезали. А она снова набрала воздух и давай:

– Бежим, Дениска! Скорее! Там квас шипучий! Музыка играет, и разные куклы! Бежим!

Кричит, как будто случился пожар. И я от этого тоже как-то заволновался, и у меня стало щекотно под ложечкой, и я заторопился и выскочил из комнаты.

Мы взялись с Аленкой за руки и побежали как сумасшедшие в большой магазин. Там была целая толпа народу, и в самой середине стояли сделанные из чего-то блестящего мужчина и женщина, огромные, под потолок, и, хотя они были ненастоящие, они хлопали глазами и шевелили нижними губами, как будто говорят. Мужчина кричал:

– Весенний базаррр! Весенний базаррр!

А женщина:

– Добро пожаловать! Добррро пожаловать!

Мы долго на них смотрели, а потом Аленка говорит:

– Как же они кричат? Ведь они ненастоящие!

– Просто непонятно, – сказал я.

Тогда Аленка сказала:

– Я знаю. Это не они кричат! Это у них в середине живые артисты сидят и кричат себе целый день. А сами за веревочку дергают, и у кукол от этого шевелятся губы.

Я прямо расхохотался:

– Вот и видно, что ты еще маленькая. Станут тебе артисты в животе у кукол сидеть целый день. Представляешь? Целый день скрючившись – устанешь небось! А есть, пить надо? И еще разное, мало ли что… Эх ты, темнота! Это радио в них кричит.

Аленка сказала:

– Ну и не задавайся!

Подходите сюда поскорее,

Здесь билеты вещевой лотереи!

Каждому выиграть недолго

Легковую автомашину «Волга»!

А некоторые сгоряча

Выигрывают «Москвича»!

И мы возле него тоже посмеялись, как он бойко выкрикивает, и Аленка сказала:

– Все-таки когда живое кричит, то интересней, чем радио.

И мы долго бегали в толпе между взрослых и очень веселились, и какой- то военный дядька подхватил Аленку под мышки, а его товарищ нажал кнопочку в стене, и оттуда вдруг забрызгал одеколон, и когда Аленку поставили на пол, она вся пахла леденцами, а дядька сказал:

– Ну что за красотулечка, сил моих нет!

Но Аленка от них убежала, а я – за ней, и мы наконец очутились возле кваса. У меня были завтрачные деньги, и мы поэтому с Аленкой выпили по две большие кружки, и у Аленки живот сразу стал как футбольный мяч, а у меня все время шибало в нос и кололо в носу иголочками. Здорово, прямо первый сорт, и когда мы снова побежали, то я услышал, как квас во мне булькает. И мы захотели домой и выбежали на улицу. Там было еще веселей, и у самого входа стояла женщина и продавала воздушные шарики.

Аленка как только увидела эту женщину, остановилась как вкопанная.

Она сказала:

– Ой! Я хочу шарик! А я сказал:

– Хорошо бы, да денег нету. А Аленка:

– У меня есть одна денежка.

– Покажи!

Она достала из кармана. Я сказал:

– Ого! Десять копеек. Тетенька, дайте ей шарик! Продавщица улыбнулась:

– Вам какой? Красный, синий, голубой? Аленка взяла красный. И мы пошли. И вдруг Аленка говорит:

– Хочешь поносить?

И протянула мне ниточку. Я взял. И сразу как взял, так услышал, что шарик тоненько-тоненько потянул за ниточку! Ему, наверно, хотелось улететь. Тогда я немножко отпустил ниточку и опять услышал, как он настойчиво так потягивается из рук, как будто очень просится улететь. И мне вдруг стало его как-то жалко, что вот он может летать, а я его держу на привязи, и я взял и выпустил его. И шарик сначала даже не отлетел от меня, как будто не поверил, а потом почувствовал, что это вправду, и сразу рванулся и взлетел выше фонаря.

Аленка за голову схватилась:

– Ой, зачем, держи!..

И стала подпрыгивать, как будто могла допрыгнуть до шарика, но увидела, что не может, и заплакала:

– Зачем ты его упустил?..

Но я ей ничего не ответил. Я смотрел вверх на шарик. Он летел кверху плавно и спокойно, как будто этого и хотел всю жизнь.

И я стоял, задрав голову, и смотрел, и Аленка тоже, и многие взрослые остановились и тоже позадирали головы – посмотреть, как летит шарик, а он все летел и уменьшался.

Вот он пролетел последний этаж большущего дома, и кто-то высунулся из окна и махал ему вслед, а он еще выше и немножко вбок, выше антенн и голубей, и стал совсем маленький… У меня что-то в ушах звенело, когда он летел, а он уже почти исчез. Он залетел за облачко, оно было пушистое и маленькое, как крольчонок, потом снова вынырнул, пропал и совсем скрылся из виду и теперь уже, наверно, был около Луны, и мы все смотрели вверх, и в глазах у меня замелькали какие-то хвостатые точки и узоры. И шарика уже не было нигде. И тут Аленка вздохнула еле слышно, и все пошли по своим делам.

И мы тоже пошли, и молчали, и всю дорогу я думал, как это красиво, когда весна на дворе, и все нарядные и веселые, и машины туда-сюда, и милиционер в белых перчатках, а в чистое, синее-синее небо улетает от нас красный шарик. И еще я думал, как жалко, что я не могу это все рассказать Аленке. Я не сумею словами, и если бы сумел, все равно Аленке бы это было непонятно, она ведь маленькая. Вот она идет рядом со мной, и вся такая притихшая, и слезы еще не совсем просохли у нее на щеках. Ей, небось, жаль свой шарик.

И мы шли так с Аленкой до самого дома и молчали, а возле наших ворот, когда стали прощаться, Аленка сказала:

– Если бы у меня были деньги, я бы купила еще один шарик… чтоб ты его выпустил.

Василий Сухомлинский

Дуб на дороге

С севера на юг, между двумя большими городами, люди начали строить дорогу. Задумали люди построить дорогу широкую и ровную, прочную и красивую.

Началось строительство дороги. Рабочие насыпали высокую земляную насыпь, обложили ее камнями, залили асфальтом. Дорога шла степями и лугами, берегами рек.

Однажды пришли строители в поле. Тут рос небольшой кустарник.

Инженер показывал, где прокладывать будущую дорогу, а рабочие забивали в землю небольшие колышки.

Вдруг рабочие остановились, положили на землю колышки. Там, где должна пролечь дорога, стоял высокий дуб. Толстый, крепкий, могучий – будто степной часовой.

К рабочим подошел инженер. Он ни слова не сказал рабочим.

Рабочие тоже молчали.

Инженер долго смотрел на план дороги, потом перевел взгляд на дуб и вздохнул.

Рабочие тоже тяжело вздохнули.

– План изменять нельзя, – сказал инженер.

– Дуб тоже рубить нельзя, – сказали рабочие.

Инженер вытащил колышек, отошел метров на сто от дуба и забил его в землю.

– Теперь нас никто не осудит, – сказал он.

Прошло несколько лет. С севера на юг пролегла широкая асфальтированная дорога. Ровная, как стрела. Но в одном месте она изогнулась подковой. Едущие автобусом люди радостно улыбаются, говорят:

– Благородное сердце у тех людей, кто строил эту дорогу.

Василий Сухомлинский

Он только живой красивый

Огромная красивая бабочка Махаон села на красный цветок канны.

Села и шевелит крыльями.

К Махаону подкрался мальчик, поймал его. Трепещет Махаон, но вырваться не может. Мальчик пришпилил его большой булавкой к бумажному листу. Крыльца бабочки поникли.

– Почему ты перестал трепетать крыльями, Махаон? – спрашивает мальчик.

Махаон молчит. Мальчик положил листок с мертвым Махаоном на подоконник. Через несколько дней, смотрит – крыльца иссохли и рассыпались, по брюшку ползают муравьи.

– Нет, он только живой красивый, – сказал удрученный мальчик. – Когда крыльца его трепещут на цветке канны, а не на листке бумаги.

Василий Сухомлинский

Камень

На лужайке, под развесистым дубом, жил колодец. Много лет он давал людям воду. Под дубом, у колодца, любили отдыхать путники.

Однажды к дубу пришел мальчик. «А что будет, если я возьму камень и брошу в колодец? Вот, наверное, сильно булькнет!» – подумал он, поднял камень и бросил в колодец.

Раздался сильный всплеск. Мальчик засмеялся, убежал и быстро забыл о своей шалости.

А камень упал на дно и закрыл источник. Вода перестала наполнять колодец, и он высох. Высохла трава вокруг, и дуб высох, так как подземные воды ушли в другое место. Перестал вить гнездо соловей. Смолкла соловьиная песня. Тоскливо и пусто стало на лугу.

Прошло много лет. Мальчик вырос, стал отцом, потом дедушкой.

Однажды он пришел туда, где когда-то зеленела лужайка, шумел развесистый дуб, манила путников чистая колодезная вода. Не стало ни лужайки, ни дуба, ни колодца. Лишь желтел песок да ветер разносил тучи пыли.

«Куда же все подевалось?» – подумал дедушка.

Василий Сухомлинский

Карасик в аквариуме

У Петрика дома – маленький аквариум. Там живут золотые рыбки.

Петрик их кормит.

Однажды пошел Петрик к пруду. Поймал в мисочку маленького карасика. Принес домой и пустил в аквариум. Думает, что там карасику будет хорошо.

Дает Петрик еду рыбкам. Золотые рыбки едят, а карасик не ест.

Забился в уголочек на самое дно и сидит там.

– Почему это ты, карасик, не ешь? – спрашивает Петрик.

– Выпусти меня в пруд, – просит карасик, – а то я погибну здесь.

Выпустил Петрик карасика в пруд.

Василий Сухомлинский

Брошенный котенок

Маленького серого котенка выгнали из дома. Сидит котенок на дороге, мяукает: хочет домой, к маме. Мимо проходят люди, смотрят на котенка. Одни грустно качают головой, другие смеются. Кто-то жалеет: бедный котенок. Но, жалея – ничем не помогает.

Наступил вечер. Страшно стало котенку. Прижался он к кусту и сидит – дрожит.

Возвращалась из школы маленькая девочка Наталочка. Слышит – мяукает котенок. Она не сказала ни слова, а взяла котенка и понесла домой. Прижался котенок к девочке. Замурлыкал. Рад-радешенек.

Василий Сухомлинский

Ласточка с перебитым крылом

После жаркого летнего зноя загремела гроза. Пошел ливень. Вода залила Ласточкино гнездо, прилепившееся к стенке старого сарая. Развалилось гнездышко, выпали птенцы. Они уже оперились, но не умели еще летать. Летает Ласточка над детками, зовет их под куст.

Несколько дней жили птенцы под кустом. Ласточка носила им корм. Они, сбившись в кучку, ждали ее.

Вот уже четверо малышей научились летать, поразлетались, а один все не летает. Ласточка сидит возле птенца, не умеющего летать. У него перебито крылышко. Когда выпал из гнезда, покалечился.

До осени жил птенец с искалеченным крылом под кустом. А когда пришло время ласточкам улетать в теплый край, они собрались большой стаей, сели на куст, и долго оттуда был слышен тревожный писк.

Улетели птицы в теплый край. Осталась молодая ласточка с перебитым крылышком. Я взял ее и принес домой. Она доверчиво прижалась ко мне. Я посадил ее на окошко. Ласточка смотрела в синее небо. Мне показалось, что у нее в глазах дрожат слезы.

Иоанн Рутенин

Премудрый царь

Жил на свете один очень мудрый Царь. И вера в Бога была у него большая. Но слишком уж он состарился.

И было у него три сына-близнеца.

Стал он размышлять, кому из них царство свое передать.

Решил он испытать их. И все его повеления они выполнили с честью. Пошлют их на войну – все сражаются смело и непременно врагов победят. Загадают им загадки – они их все отгадают.

И надумал он тогда женить их.

– Трудно мне, – размышляет Царь, – узнать, кто из моих сынов достойнее, чтобы царством управлять. Посмотрю-ка я, какую жену себе кто из них выберет. Ведь, как говорится в народе, какова жена, таков и муж. По его жене я и узнаю достойного.

Так он и поступил.

А когда три свадьбы разом сыграли, стал Царь своих невесток испытывать.

И сделал он вот что. Подобрал где-то на пыльной дороге обыкновенного нищего калеку, да к тому же еще и немого. Привел его к себе во дворец. Созвал невесток и сказал им так с хитростью:

– Вот, смотрите, я нашел странника прозорливого. Многие тайны Божие ему открыты. Но не может он оставаться нигде больше трех дней. Так пусть эти три дня он у каждой из вас по дню проживет.

Взяла его первая невестка к себе домой. И только на двор завела, сразу спрашивает:

– Скажи, святой человек, не моему ли мужу Царем быть?

Ничего не ответил ей нищий. Показывает руками, дескать, не могу я говорить!

Рассердилась эта невестка. Не накормила, не напоила его, да и прогнала со двора.

На следующий день взяла его к себе вторая невестка. И тоже, только на двор они зашли, сразу спрашивает:

– Скажи, странник святой, не моему ли мужу судьба Царем быть выпадет?

А что ей может ответить немой, да еще и неграмотный?

Дала она ему сухарь. Да постелила тряпье в конюшне на ночлег.

Наступил черед третьей невестке нищего к себе взять.

А она ласковая да приветливая была. Сначала накормила его, напоила и спать уложила. А спрашивать так ни о чем и не стала. Видит, что человек немой да и неграмотный.

Разгадала она хитрость тестя!

Порадовался Царь за свою третью невестку и снова собрал их всех вместе.

– Теперь, – говорит, – испеките мне что-нибудь эдакое к царскому столу.

А говорил снова с хитростью. Ведь была в этот день Суббота Страстная. Как раз перед Пасхой.

Всю ночь проработали две невестки. И так как не терпелось им царицами стать, принесли Царю ни свет ни заря одна пирог с яблоками, пышный да пахучий, а другая – торт со всякими украшениями.

А третьей невестки все нет и нет.

Наконец пришла и она.

– Что же ты так долго спишь? – спрашивает ее Царь. – Другие невестки мне уж с раннего утра гостинцы принесли.

– Не гневайся, Царь-батюшка, – отвечает ему третья невестка. – Я всю ночь в церкви на службе была. Богу обо всех нас молилась. Вот и припоздала чуток. Но смотри зато, что я тебе принесла!

Развернула она расшитое узорчатыми крестами полотенце и подает ему с поклоном пасхальный кулич и яйца крашеные.

– Христос воскресе! – говорит,– батюшка!

– Воистину воскресе! – ответил ей радостно Царь, поцеловал ее трижды и снова порадовался за эту свою невестку.

– Теперь, – говорит, – посмотрю, какие вы рукодельницы. Сшейте мне каждая что-нибудь к празднику Пресвятой Троицы.

…На Троицу во дворце все полы чабрецом да мятой посыпали. Запах чудный стоит, как в поле. Ждут прихода невесток-рукодельниц.

Пришла первая и принесла ему мантию царскую, всю золотом расшитую. А сама думает: «Не долго, видно, Царю жить осталось. Будет в этой мантии мой муженек, когда Царем станет, ходить».

Пришла вторая невестка и принесла богатый ковер. А сама тоже, как и первая, думает: «Не долго жить старому Царю, будем, видно, мы с моим мужем на этом ковре в чертогах царских послов из разных стран принимать».

А третья пришла и принесла ему икону, всю бисером да драгоценными камнями расшитую.

– Вот тебе мой подарок, батюшка-Царь! - говорит она.- Будешь перед этой иконой о народе своем молиться, да о себе, чтобы подольше тебе жить на земле. Уж очень ты мудро страной управляешь.

Понравился Царю подарок. И эти невесткины слова пришлись по душе. И поставил он Царем над всею своею державою ее мужа.

Ты, наверное, хочешь знать, как звали эту цареву невестку и ее мужа? Так об этом во всех сказках написано!

Ее, конечно, звали Марьей-царевной. А муж ее – никто иной, как Иван- царевич.

Он еще и по сей день в этом царстве-государстве со своей разумной красавицей-женой правит!..

Василий Сухомлинский

Ненаглядный сынок

У матери был один-единственный сын.

Души не чаяла в нем мать, очень любила сына своего ненаглядного.

Обедать усаживала сына за стол, а сама садилась у порога и ела то, что от сыновнего обеда останется.

Приготовила однажды мать сыну жареных карасей в сметане. До того понравилось это кушанье сыну, что каждый день он стал требовать:

– Карасей… Если не будет карасей – ничего не хочу есть… Разве могла мать пойти против желания сына ненаглядного?

Каждый день она шла на пруд, ставила сети, ловила карасей. До поздней осени заходила в холодную воду, простудилась и слегла в постель.

Лежит больная мать в постели, не может подняться, воды напиться. А сын сидит у стола – угрюмый и молчаливый. Нет на столе не то что карасей жареных, но и картофеля вареного.

Стонет мать – не от болезни стонет, а от горя своего материнского:

вырастила сына – и сильного, и статного, но недоброго.

Спрашивает мать у сына:

– Сын мой, что для тебя в жизни самое дорогое?

Молчит сын. Молчит потому, что нечего ему сказать: нет у него ничего в жизни самого дорогого.

Не выдержало материнское сердце, сгорело от горя и обиды.

Алексей Толстой

Топор

Пошел топор по дрова.

Постукивает по горелым пням, посмеивается:

– Моя воля: хочу – зарублю, хочу – мимо пройду, я здесь хозяин.

А в лесу березка росла, веселенькая, кудрявая, старым деревьям на радость. И звали ее Люлинькой.

Увидал топор березку и стал куражиться:

– Кудрявая, я тебя покудрявлю, начну рубить, только щепки полетят…

Испугалась березка.

– Не руби меня, топор, мне больно будет.

– А ну-ка, поплачь!

Золотыми слезками заплакала березка, веточки опустила.

– Меня дождик в невесты сватал, мне жить хочется.

Захохотал железный топор, наскочил на березку – только белые щепки полетели.

Заугрюмились деревья, и пошло шептать про злое дело по всему лесу темному, вплоть до калинового моста.

Срубил топор, повалилась березка и, как была, легла, кудрявая, в зеленую траву, в цветы голубые.

Ухватил ее топор, домой поволок.

А идти топору через калиновый мост.

Мост ему и говорит:

– Ты это зачем в лесу озорничаешь, сестер моих рубишь?

– Молчи, дурак, – огрызнулся топор, – рассержусь и тебя зарублю.

Не пожалел спины, крякнул, и сломался калиновый мост. Топор шлепнулся в воду и потонул.

А березка Люлинька поплыла по реке в океан-море.

Сакариас Топелиус

Три ржаных колоса

Все началось под Новый год.

Жил в деревне богатый крестьянин. Деревня раскинулась на берегу озера, и на самом видном месте стоял дом богача – с пристройками, амбарами, сараями, за глухими воротами.

А на другом берегу, возле самого леса, ютился маленький, бедный домишко – всем ветрам открытый. Да только и ветру нечем было там разжиться.

На дворе была стужа. Деревья так и трещали от мороза, а над озером кружились тучи снега.

– Послушай, хозяин,– сказала жена богатея,– давай положим на крышу хоть три ржаных колоса для воробьев. Ведь праздник нынче, Новый год.

– Не так я богат, чтобы выбрасывать столько зерна каким-то воробьям,– сказал старик.

– Да ведь обычай такой,– снова начала жена.– Говорят, к счастью это.

– А я тебе говорю, что не так я богат, чтобы бросать зерно воробьям, – сказал как отрезал старик.

Но жена не унималась.

– Уж, наверное, тот бедняк, что на другой стороне озера живет,– сказала она, – не забыл про воробьев в новогодний вечер. А ведь ты сеешь хлеба в десять раз больше, чем он.

– Не болтай вздора,– прикрикнул на нее старик. – Я и без того немало ртов кормлю. Что еще выдумала – воробьям зерно выбрасывать!

– Так-то оно так,– вздохнула старуха,– да ведь обычай.

– Ну вот что,– оборвал ее старик,– знай свое дело, пеки хлеб да присматривай, чтобы окорок не подгорел. А воробьи – не наша забота.

И вот в богатом крестьянском доме стали готовиться к встрече Нового года: и пекли, и жарили, и тушили, и варили. От горшков и мисок стол прямо ломился. Только голодным воробьям, которые прыгали по крыше, не досталось ни крошки. Напрасно кружили они над домом – ни одного зернышка, ни одной хлебной корочки не нашли.

А в бедном домишке на другой стороне озера словно и забыли про Новый год. На столе и в печи было пусто, зато воробьям было приготовлено на крыше богатое угощение – целых три колоса спелой ржи.

– Если бы мы вымолотили эти колосья, а не отдали их воробьям, и у нас был бы сегодня праздник. Каких бы лепешек я напекла к Новому году! – сказала со вздохом жена бедного крестьянина.

– Какие там лепешки! – засмеялся крестьянин.– Ну много ли зерна намолотила бы ты из этих колосьев? Как раз для воробьиного пира.

– И то правда,– согласилась жена.– А все-таки…

– Не ворчи, мать,– перебил ее крестьянин,– я ведь скопил немного денег к Новому году. Собирай-ка скорее детей, пусть идут в деревню да купят нам свежего хлеба и кувшин молока. Будет и у нас праздник – не хуже, чем у воробьев.

– Боюсь я посылать их в такую пору,– сказала мать. – Тут ведь и волки бродят.

– Ничего,– сказал отец,– я дам Юхану крепкую палку, этой палкой он всякого волка отпугнет.

И вот маленький Юхан со своей сестренкой Ниллой взяли санки, мешок для хлеба, кувшин для молока, прихватили здоровенную палку на всякий случай и отправились в деревню на другой берег озера.

Когда они возвращались домой, сумерки уже сгустились. Вьюга намела на озере большие сугробы. Юхан и Нилла с трудом тащили санки, то и дело проваливаясь в глубокий снег. А снег все валил и валил, сугробы росли и росли, тьма сгущалась все больше и больше, а до дому было еще далеко.

Вдруг во тьме перед ними что-то зашевелилось. Человек не человек, и на собаку не похоже. А это был волк – огромный, худой. Пасть открыл, стоит поперек дороги и воет.

– Сейчас я его прогоню,– сказал Юхан и замахнулся палкой.

Но волк даже с места не сдвинулся. Видно, он ничуть не испугался палки Юхана, да и на детей нападать как будто не собирался. Он только завыл еще жалобнее, словно просил о чем-то. И, как ни странно, дети отлично понимали его.

– У-у-у, какая стужа, какая лютая стужа,– жаловался волк.– Моим волчатам есть совсем нечего! Они пропадут с голоду!

– Жаль твоих волчат,– сказала Нилла.– Но у нас самих нет ничего, кроме хлеба. Вот возьми два свежих каравая для своих волчат, а два останутся нам.

– Спасибо вам, век не забуду вашу доброту,– сказал волк, схватил зубами два каравая и убежал.

Дети завязали потуже мешок с оставшимся хлебом и, спотыкаясь, побрели дальше.

Они прошли совсем немного, как вдруг услышали, что кто-то тяжело ступает за ними по глубокому снегу. Кто бы это мог быть? Юхан и Нила оглянулись – это был огромный медведь. Медведь что-то рычал по-своему, и Юхан с Ниллой долго не могли понять его. Но скоро они стали разбирать, что он говорит.

– Мор-р-роз, какой мор-р-роз,– рычал медведь.– Все ручьи замерзли, все реки замерзли…

– А ты чего бродишь? – удивился Юхан. – Спал быв своей берлоге, как другие медведи, и смотрел бы сны.

– Мои медвежата плачут, просят попить. А все реки замерзли, все ручьи замерзли. Как же мне напоить моих медвежат?

– Не горюй, мы отольем тебе немного молока. Давай твое ведерко!

Медведь подставил берестяное ведерко, которое держал в лапах, и дети отлили ему полкувшина молока.

– Добрые дети, хорошие дети, – забормотал медведь и пошел своей дорогой, переваливаясь с лапы на лапу.

А Юхан и Нилла пошли своей дорогой. Поклажа на их санках стала полегче, и теперь они быстрее перебирались через сугробы. Да и свет в окне их дома уже виднелся сквозь тьму и метель. Но тут они услышали какой-то странный шум над головой. Это был и не ветер, и не вьюга. Юхан и Нила посмотрели вверх и увидели безобразную сову. Она изо всех сил била крыльями, стараясь не отставать от детей.

– Отдайте мне хлеб! Отдайте молоко! – выкрикивала сова скрипучим голосом и уже растопырила свои острые когти, чтобы схватить добычу.

– Вот я тебе сейчас дам! – сказал Юхан и принялся размахивать палкой с такой силой, что совиные перья так и полетели во все стороны.

Пришлось сове убраться прочь, пока ей совсем не обломали крылья. А дети скоро добрались до дому. Они стряхнули с себя снег, втащили на крыльцо санки и вошли в дом.

– Наконец-то! – радостно вздохнула мать. – Чего только я не передумала! А вдруг, думаю, волк им встретится…

– Он нам и встретился, – сказал Юхан. – Только он нам ничего плохого не сделал. А мы ему дали немного хлеба для его волчат.

– Мы и медведя встретили,– сказала Нилла.– Он тоже совсем не страшный. Мы ему молока для его медвежат дали.

– А домой-то привезли хоть что-нибудь? Или еще кого-нибудь угостили? – спросила мать.

– Еще сову! Ее мы палкой угостили! – засмеялись Юхан и Нилла. – А домой мы привезли два каравая хлеба и полкувшина молока. Так что теперь и у нас будет настоящий пир!

Время уже подходило к полуночи, и все семейство уселось за стол. Отец нарезал ломтями хлеб, а мать налила в кружки молоко. Но сколько отец ни отрезал от каравая, каравай все равно оставался целым. И молоко в кувшине тоже не убывало.

– Что за чудеса?!– удивлялись отец с матерью.

– Вот сколько мы всего накупили! – говорили Юхан и Нилла и подставляли матери свои кружки и плошки.

Ровно в полночь, когда часы пробили двенадцать ударов, все услышали, что кто-то царапается в маленькое окошко.

И что же вы думаете? У окошка стояли волк и медведь, положив передние лапы на оконную раму. Оба весело ухмылялись и приветливо кивали головой, словно поздравляли их с Новым годом.

На следующий день, когда дети подбежали к столу, два свежих каравая и полкувшина молока стояли будто нетронутые. И так было каждый день. А когда пришла весна, веселое чириканье воробьев словно приманило солнечные лучи на маленькое поле бедного крестьянина, и урожай у него был такой, какого никто никогда не знал. И за какое бы дело ни взялись крестьянин с женой, все у них в руках ладилось и спорилось.

Зато у богатого крестьянина хозяйство пошло вкривь и вкось. Солнце как будто обходило стороной его поля, и в закромах у него стало пусто.

– Все потому, что не бережем добро,– сокрушался хозяин.– Тому дай, этому одолжи. Про нас ведь слава – богатые! А где благодарность? Нет, не так мы богаты, жена, не так богаты, чтобы о других думать. Гони со двора всех попрошаек!

И они гнали всех, кто приближался к их воротам. Но только удачи им все равно ни в чем не было.

– Может, мы едим слишком много,– сказал старик. И велел собирать к столу только раз в день. Сидят все голодом, а достатка в доме не прибавляется.

– Верно, мы едим слишком жирно, – сказал старик. – Слушай, жена, пойди к тем, на другом берегу озера, да поучись, как стряпать. Говорят, в хлеб можно еловые шишки добавлять, а суп из брусничной зелени варить.

– Что ж, пойду, – согласилась старуха и отправилась в путь.

Вернулась она к вечеру.

– Ну что, набралась, поди, ума-разума? – спросил ее старик.

– Набралась,– сказала старуха.– Только ничего они в хлеб не добавляют.

– А ты что, пробовала их хлеб? Уж, верно, они свой хлеб подальше от гостей держат.

– Да нет,– отвечает старуха,– кто ни зайдет к ним, они за стол сажают да еще с собой дадут. Бездомную собаку и ту накормят. И всегда от доброго сердца. Вот оттого им во всем и удача.

– Чудно,– сказал старик,– что-то не слыхал я, чтобы люди богатели оттого, что другим помогают. Ну да ладно, возьми целый каравай и отдай его нищим на большой дороге. Да скажи им, чтобы убирались подальше на все четыре стороны.

– Нет,– сказала со вздохом старуха, – это не поможет. Надо от доброго сердца давать.

– Вот еще! – заворчал старик. – Мало того, что свое отдаешь, так еще от доброго сердца!.. Ну ладно, дай от доброго сердца. Но только уговор такой: пусть отработают потом. Не так мы богаты, чтобы раздавать наше добро даром.

Но старуха стояла на своем:

– Нет, уж если давать, так без всякого уговора.

– Что же это такое! – старик от досады прямо чуть не задохнулся. – Свое, нажитое – даром отдавать!

– Так ведь если за что-нибудь, это уж будет не от чистого сердца, – твердила старуха.

– Чудные дела!

Старик с сомнением покачал головой. Потом вздохнул тяжело и сказал:

– Слушай, жена, на гумне остался небольшой сноп немолоченой ржи. Вынь-ка три колоска да прибереги к Новому году для воробьев. Начнем с них.

Тамара Ломбина

Буханка хлеба

Саня просто остолбенел, когда увидел, как бабушка, вроде бы нормальная с виду, вдруг быстро спрятала у себя под какими-то тряпицами в сумке буханку хлеба.

«Во дает, – подумал он, – наверно, насмотрелась фильмов про преступников».

Санька просто прирос к полу. Он проводил глазами старушку, которой удалось-таки пронести хлеб мимо кассирши. Опомнившись, он дернул маму за рукав и зашептал ей на ухо:

– Ма, а вот та бабушка хлеб украла! Давай заявим в милицию.

– Какая бабушка, что ты выдумываешь, – отмахнулась было мама, но Санька тащил маму к выходу и пальцем указывал на воровку. А бабушка тут же, в магазине, отламывала от хлеба маленькие кусочки и, почти не жуя, проглатывала их, закрывая глаза.

«Видимо, от удовольствия», – подумал Санька.

Мама зачем-то дернула сына за рукав и прошептала: «Молчи!» А когда они подошли к кассе, она сказала кассиру:

– Тут у меня бабушка вышла случайно с буханкой хлеба, возьмите за «Бородинский».

– Мама, – раскипятился Санька, – ты что, покрываешь воровку?

Мама притянула к себе сына и как-то грустно, но жестко посмотрела ему в глаза:

– Расти, сын, большим и умным, и дай Бог, чтобы, когда ты станешь взрослым, тебе не приходилось видеть нищих стариков и детей. А сейчас отнеси бабушке деньги и пакет молока.

Санька хотел крикнуть, что ворам он не подает, но посмотрел на бабушку и увидел, что она закрывает глаза потому, что из них катятся и катятся слезы.

Тамара Ломбина

Дед Хиба из домика у моря

Гришка чуть не умер со смеху, когда увидел на пороге рядом с отцом, «упакованным» в американскую джинсу, маленького, худого до прозрачности деда Антипа.

Внук впервые увидел деда. Отец обычно сам ездил на недельку-другую к родителям, а Гришка с матерью ежегодно укрепляли слабое здоровье на море. Правда, дед тоже жил у моря. Но мама говорила, что ребенка в «колхоз», где сплошные мухи и инфекция, она не повезет. Гришка даже представлял себе эту «колхозную» инфекцию этакой большой зеленой мухой с железными челюстями. Но через минуту Гришке было уже не до смеха, когда он понял, что отец вел деда с этим обшарпанным маленьким чемоданом мимо пацанов во дворе. Самое ужасное, что, кроме чемодана, дед держал в руках еще и узелок неопределенно-старого цвета. И уж совсем скис внук, когда узнал, что дед будет жить в его комнате.

А комната у Гришки была что надо. Родители часто бывали за границей, и мальчишки умирали от зависти, глядя на его музыкальный центр, привезенный прямо из Японии. Гришка, одним словом, был недоволен и не скрывал этого.

– Музыка ему, видишь ли, мешает, – зло шипел он на всю квартиру, когда отец сказал, что деду в его возрасте слушать с утра до вечера эту грохочущую музыку невмоготу.

Но дед тут же засуетился:

– Ничого, ничого, нехай слухает.

– О, господи! Теперь и друзей не приведешь: «нехай слухает», – опять не захотел прятать своего раздражения внук.

– Ты только посмотри на этого профессора русской словесности, – отвесил отец затрещину сыну.

– Не терроризируй ребенка, – вступилась Лия Сергеевна, – ему трудно привыкнуть к чужому… почти чужому человеку.

Когда родители уходили из дому, дед садился в уголок дивана, закрывая спиной то, что доставал из своего узелка, и рассматривал, вздыхая, перебирал по часу секретные драгоценности. Гришке очень хотелось заглянуть через дедово плечо, но самолюбие заставляло прятать интерес. Он, чтобы отвлечься, нарочно придумывал для себя что-нибудь посмешнее: у деда там дохлые крысы. Нет! У него там протезные челюсти всех его приятелей, которые давным-давно поумирали. «А вдруг там именной пистолет?» – мелькнула догадка, ведь дед был героем на войне. Гришка смотрел на спину деда, которая, казалось, вибрировала от громкой музыки, и потихоньку все прибавлял и прибавлял звук. Аж стекла тряслись во всей квартире – кайф! Наконец, старый не выдержал, повернул к внуку сморщенное маленькое личико и что-то сказал в его улыбающееся лицо. Гришка нажал на «стоп» и услышал:

– Хиба ж так можно, сынка?

С этого момента внук неизменно называл его за глаза только дед Хиба.

Однажды мама, чуть гнусавя, обратилась к отцу:

– Георгий, ты бы посоветовал деду положить деньги за дом в банк. Опасно держать их в этом узелке. К мальчику приходят друзья. Всякое может случиться. Гришенька, ты не замечал… – Лия Сергеевна запнулась, – дед при тебе не считал деньги? Он, наверное, и не знает, что существуют банки…

– Может, мне проверить, что он прячет в том мешке? – предложил Гришка свои услуги.

– Ты с ума сошел! – с возмущением воскликнула мать. – Не хватало еще нам по его узелкам лазить.

Гришка мучительно стеснялся деда. Он уже никого не приглашал к себе в гости. А ведь в его комнате было так здорово – он всю ее обклеил плакатами рок-групп.

Теперь же дед на диван поверх пледа положил паневу – какую-то тряпку, которую должно быть вручную соткали еще при царе Горохе, и, словно прячась, то сидел, то лежал на этом островке в углу дивана.

– Странно, – думал Гришка, – вот когда родители входят в комнату, она только наряднее становится от ярких маминых халатов, а этот Хиба как болячка торчит. Хотя его почти и не видно на диване – какой-то дохлый.

Однажды за обедом бес любомудрия боднул так-таки Лию Сергеевну в ее пышный бочок.

– Антип Макарыч, а сколько сейчас стоит дом у моря? – произнесла она, с удивительным искусством перевирая имя деда. – Да, кстати, вы бы положили деньги свои в банк. А то к Гришеньке мальчики приходят, мало ли что. Или давайте я их положу в закрывающийся ящик секретера.

– Деньги? – не понял вначале дед. – А-а, гроши? Яки таки гроши? – растерянно и испуганно спросил дед.– В мэнэ нэма ни яких грошив.

Лия Сергеевна поджала и без того узкие губы:

– Нам ваши деньги не нужны. Хотя, как вы заметили, мы питаемся с рынка и после поездки за границу еще не расплатились с долгами. Но на ваши деньги никто не покушается.

– Та хиба ж я, – залепетал невнятно дед, но сноха выскочила из-за стола и побежала рыдать, потрясенная человеческой неблагодарностью. Зачем он ей был нужен, этот старый идиот? Что ей, больше делать нечего, как мыть и убирать за ним, выслушивая эти дурацкие «хиба»?

Вечером отец зашел в комнату сына, неожиданно заинтересовался его школьными успехами, а потом присел на краешек дивана, на котором лежал дед. Отец был такой огромный, чубатый, красивый, а дед так мал и худ, что диван практически оставался свободным.

Отец прокашлялся:

– Тато… папа, ты не обижайся, она очень слабенькая, у нее нервы. А у нас сейчас действительно туго с деньгами, мы вот и подумали: одолжим у тебя часть денег за дом.

Он замолчал, глядя в маленький, как у ребенка, затылок отца, на котором от мощного дыхания сына, словно серебряный пух, шевелились седые волосы. «Спит, что ли? – подумал он.– Черт бы побрал эти деловые разговоры».

Гришка что-то слушал в наушниках и балдел. Отец на цыпочках вышел из комнаты.

Дед молча пролежал все то время, пока внук не дослушал до конца диск. Видимо, уснул. На потертом чемоданчике лежал таинственный узел. Внук снял наушники и, неслышно ступая, взял узелок и подошел к своему столу. Он оглянулся на деда: его сухонькая спина была все так же неподвижна. Необычный азарт овладел мальчиком. Он чувствовал, наверное, то же, что чувствует кладоискатель, когда лопата ударится обо что-то твердое. Брезгливо скривив рот, он развязал узел. В нем были старые фотографии. Их-то, наверное, дед каждый день и разглядывал. С фотографий смотрели все больше молодые и незнакомые люди. Их позы были смешны и нарочиты, но лица, а особенно глаза, были по-детски наивны и чисты. В целлофановом пакете была завернута огромная пачка денег. «Вот это да! – подумал Гришка. – Хиба-то придуряется под нищего старичка, а у самого вон какая прорва денег. Одну красненькую надо спрятать, этот старый огрызок и не заметит…»

«Черте что, – вытаращил глаза Гришка, – что это, царские, что ли, деньги?» На странных бумажках он прочитал: об-ли-га-ции. Мальчишка неловко сунул бумажки назад в пакет.

Потом он увидел еще один узелок. Это был видавший виды носовой платок. «Тут-то они и есть», – улыбнулся довольно Гришка. Платок был завязан очень туго, внуку пришлось изрядно попотеть, прежде чем неподатливый узелок развязался. И тут из рук потрясенного Гришки на стол, на его диски, на его гордость – гитару, привезенную отцом из Испании, на мамин любимый ковер посыпалась… земля.

– Ах ты, черт, – выругался Гришка, – чокнутый дедуля-то попался. Кто узнает, какое золото он в своих узлах прячет, засмеет.

Он бросился на кухню за совком и веником. В гостиной на диване лежала с мокрым полотенцем на голове несчастная мать. Отец виноватым псом сидел у нее в ногах.

– Я не обязана кормить, поить, убирать за ним, – услышал Гришка негодующий голос матери. Родители его даже не заметили. Гришка смел всю землю в совок, высыпал в унитаз и смыл. Потом небрежно завязал дедов узел и бросил его на чемодан. Продолжать поиски расхотелось. Платочек остался лежать на полу, и Гришка раздраженно поддел его ногой.

– Боже ж мий, божечки, – разбудили внука ни свет, ни заря причитания Хиба. – Иде ж воны еи девалы, супостаты окаянные? – дед держал платок в руках, и по его старым, морщинистым щекам текли мелкие слезинки, а он прижимал грязный платок к груди.

– Ты чего? – недовольно буркнул внук. За окном кричали какие-то утренние птицы, а дед продолжал причитать свое: «Боже ж мий».

– Земли тебе, что ли, надо? Я тебе ведро принесу, нашел, о чем плакать! Ну, люди, – внук зло перевернулся в постели на другой бок.

– Сынка! – неожиданно сильно затряс дед внука за плечо. – Куда ты еи дел?

– Ты че, дед, свихнулся? – окрысился выведенный из себя Гришка.– На кой черт она тебе сдалась в пять часов утра, – ткнул он пальцем в будильник.

– Та це ж с Аннушкиной могилки! Я ж думал, як шо, чтоб на мою могилку насыпали, коли не сможете нас двойко поховать. Сынка! – совсем жалобно, по-детски заплакал дед. – Куды ты еи подевал?

– Не знаю, – буркнул внук, чувствуя, что горе деда не так уж смешно, как показалось вначале. Тут же разозлился на себя, а потом на деда: кто его звал, пусть бы так и сидел у могилки. И чтобы не слушать больше причитаний, он включил наушники и только смотрел сквозь грохот металла, как дед покачивается из стороны в сторону. Вот даже под музыку стало получаться.

…Второй раз разбудил Гришку уже визгливый крик матери:

– Куда это вы собрались? Между прочим, вы продали дом, который принадлежал не только вам, но и матери, значит, там есть и доля наследства Георгия.

– Якого Егория… ах, Герасика?..

Тут Гришка вспомнил, что он как-то увидел у отца в паспорте другое имя, не то, каким его называла мама. Там было написано: Герасим. Действительно, зачем ему такое деревенское отчество? Он тоже запишется Георгиевичем.

– Вы мне зубы не заговаривайте, – наступала мать, – по закону часть денег принадлежит сыну, и любой суд их присудит.

– За який дом? – прижимая к себе узелок, испуганно отвечал дед. – Вы колы менэ до сэби позвалы, так я хату Ткаченчихи подарував. У еи сын у Авганистану сгинув, а сношка с тремя диточками приихала, а у бабкиной хатыни уже старший со своей семьей да воны с дидом, вот я и подарував.

– Как это – «подарував»? – взвизгнула мать, передразнивая деда.– Вы что же, и дарственную оформили?

– Яку таку дарственну?..

– А я, значит, тут за ваше дурацкое «спасибочки» на вас месяц чертоломила? – наступала на деда грозная в своем кроваво-красном халате Лия Сергеевна. Гришке почему-то вспомнилось, что у мамы в паспорте тоже записано: Лидия Степановна.

– Я сама должна была ютиться, сына мучили – ни гостей не пригласи, ни друзей не приведи.

Дед неожиданно быстрым движением положил чемоданчик на стол.

– Осторожно, полировка, не в хлеву живете, – прошипела мать.

Дед достал из кармашка большие часы на цепочке, положил их на стол и, согнувшись, словно постарев на тысячу лет, вышел, оставив открытой дверь.

– Гришка! – задохнулась мать. – Глянь-ка, золотые! Хиба-то наш «подарував» – миллионер подпольный. Тоже мне, дуру из меня делает. Сейчас никто и никому ничего не дарит. Тут все двести граммов будут, – взвешивала она часы на руке, – отцу-то не рассказывай, надо как-то поаккуратнее сообщить про отъезд Хиба.

Мать так близко поднесла к лицу часы, пытаясь их разглядеть, что, казалось, она их нюхает. Гришке стало почему-то противно. Он сам себе стал противен.

– Ге-ор-ги-ев-ско-му ка-ва-ле-ру…– читала по складам мать надпись, сделанную на внутренней крышке часов. Гришка смотрел во двор, через который, еле волоча ноги, уходил от Гришки навсегда – внук это почувствовал – неожиданно ставший родным дед.

– Дед! – закричал он что есть мочи в окно. – Де-да, дед, де-душ-ка!..

Рассказы собрала Тамара Ломбина

Член Союза писателей России, кандидат психологических наук.

«Милосердие к бездомным животным»

Цель: формирование у учащихся представление о милосердии.

Задачи: Образовательная:

Помочь учащимся понять, почему так важно быть милосердным.

Развивающая:

Развивать умение оценивать поведение окружающих и собственные поступки.

Развивать умения формулировать и высказывать своё мнение

Воспитательная:

Воспитывать у детей доброту, сопереживание, добросердечие, положительное отношение учащихся к бездомным животным, нуждающимся в нашей помощи.

Оборудование: мультимедийный проектор, экран, компьютер, колонки, презентация, листы бумаги, картон, клей, ножницы, цветные карандаши, фломастеры, картинки бездомных животных.

Ход классного часа

Вступление.

Нашу беседу мне хочется начать с одной истории, которая произошла несколько лет назад в г. Москве.

Беспородный пес по кличке «Мальчик» жил в переходе около станции метро «Менделеевская» более пяти лет, а появился еще щенком. Пса отличали обаяние и добродушный нрав. Его подкармливали продавцы торговых палаток и работники станции. Однажды пес попался на глаза молодой девушке, шедшей по переходу с собакой бойцовской породы, которую и натравила на мирно стоящую дворнягу. (слайд 1) Спасти собаку не удалось.

Обстоятельства гибели собаки возмутили всю общественность. Деятели культуры обратились к руководству московского метро с просьбой дать разрешение на установку памятника. Открытие скульптуры состоялось в 2007году. По замыслу авторов это памятник не столько конкретной собаке, сколько всем животным, пострадавшим от человеческой жестокости. Фигура собаки, как внешностью, так и размерами похожа на «Мальчика». (слайд 2) Пес лежит на гранитном постаменте с надписью: «Его надо погладить». Автор памятника скульптор Александр Цигаль, попросил милиционеров и сотрудников метрополитена разрешать фотографировать, сажать детей на бронзового пса и даже ставить около него сумки: «Пусть их Мальчик охраняет, продолжая участвовать в жизни людей». (слайд 3)

Есть у памятника и название: « Гуманному отношению к животным посвящается».

Скажите, какие чувства вызвала у вас эта история.

/Жалость, сочувствие, сострадание, возмущение./

Как можно назвать поступок девушки?

/Жестокость, бессердечность, варварство./

Как относились к псу продавцы торговых палаток и работники станции? (ответы)

II . Работа над понятием « Милосердие»

Как вы понимаете термин милосердие? Давайте попробуем, разобраться от каких слов произошло слово «милосердие»? (Милость – отзывчивость, доброта)

Какого человека можно назвать «милосердным»? (Милосердный человек – человек с добрым сердцем) (слайд 4)

Милосердие и доброта это родственные слова?(ответы)

По отношению к кому можно совершать добрые дела, поступки?

/Близким людям, товарищам, животным/.

Сегодня о чем будем разговаривать? (о милосердии)

Я предлагаю вам затронуть одну из важных тем: милосердие к бездомным животным. Мне хочется услышать ваше отношение к ним.

Предлагаю вам просмотреть видеофрагмент. Подумайте: Милосердие. Нужно ли оно в наше время?

Видеофрагмент «Задумайтесь…» (слайд 5)

Милосердие. Нужно ли оно в наше время? (ответы)

Откуда появляются бездомные животные? (ответы)

Сталкивались ли вы лично с жестоким обращением людей к животным? (ответы)

Работа в группах. (слайд 6)

В наше время, которое нередко называют жестким, тем не менее, реализуется немало социальных проектов, в том числе и для защиты животных: организуются приюты, различные акции и т. д. Понятно, что организовать столь масштабные социальные проекты в одиночку сложно. В этом деле нужны единомышленники.

Я предлагаю вам сделать выбор и поработать над следующими вопросами, найти себе единомышленников. А также подумать, какое участие с нашей стороны мы можем принять для облегчения участи бездомных животных.

1 вопрос : Как можно привлечь людей к проблеме брошенных, бездомных животных?

2 вопрос : Что лично вы можете сделать уже сегодня?

3 вопрос : Какое обращение можно придумать к людям?

(презентация своих работ)

III. Заключение. Рефлексия.

Упражнение «Частичка сердца для тебя».

А теперь ответьте, пожалуйста, на вопрос: а где же находится царство милосердия и доброты? (в сердце человека)

У меня в руках большое сердце, которое символизирует милосердие и доброту. У каждого из вас есть «сердечко». В течение полутора минут напишите на нем: что лично вы сделаете, проявляя милосердие. (Учитель проходит с сердцем, ребята прикрепляют свои сердечки и говорят, как они проявят доброту и милосердие).

Вот мы и сложили большое сердце доброты из частичек ваших сердец. Хотелось бы, чтобы все наши светлые помыслы реализовались в жизни.

И нашу беседу мне хочется закончить словами великого французского писателя а , автора сказки «Маленький принц», и задумайтесь: «Мы в ответе за тех, кого приручили...» (слайд 7)

Американский блоггер (Zen Habits) и писатель.

«Вопрос ведь не в том, могут ли животные рассуждать? могут ли они говорить? Но в том, способны ли они страдать?»
«Принципы морали и законотворчества», Джереми Бентам (1748-1832),
английский философ, экономист, правовед

Я уже много раз писал о сострадании, а теперь пора поговорить о сострадании к животным.

Говоря о милосердии и сострадании, мы обычно применяем эти чувства к другим людям — родственникам, друзьям, соседям, сотрудникам, незнакомцам, которые страдают и мучаются где-либо в мире.
Мы говорим о том, что надо сочувствовать, понимать их мучения, мы хотим что-то предпринять, чтобы облегчить боль этих людей.
Сделать что-то хорошее, чтобы их муки прекратились.

Но есть люди, и я среди них, которые уверены, что подобные чувства следует относить ко всем живым созданиям.
У многих из нас были раньше или есть сейчас домашние животные, и нам целиком и полностью знакомо чувство сострадания и любви к животным.
Вам не хотелось бы причинить боль вашему питомцу, правда ведь? Эту эмпатию, умение сочувствовать и сострадать необходимо распространять и на других животных, включая тех, которых люди выращивают и убивают в пищу и ради прочих своих нужд.

Большинство людей не проводят этой параллели. Для них пища – это пища, готовый продукт, а не живое, чувствующее существо, которое умертвили, чтобы её приготовить.
Большинство людей в современном мире очень далеки от страданий таких животных, ведь для получения мяса (или любого другого конечного продукта), от живого, чувствующего существа до продукта у нас на тарелке, происходит целый ряд действий: выращивание и забой животного проводится где-то в другом месте, далеко от нас; потом мясо обрабатывают, пакуют, транспортируют, разрезают, готовят, сервируют, – и получается ваше блюдо.

Если бы мы своими глазами увидели, в каких условиях живут такие животные, как с ними обращаются, чем их кормят и какие инъекции им делают, мы наверняка испытывали другие чувства. Страдания животным приносит не только их убийство (которое часто совершается самым безжалостным образом), но условия жизни этих животных, от их рождения до смерти.

В нашем обществе к животным относятся как к неодушевленным, бесчувственным предметам. А это не так. Они чувствуют и страдают, точно так же, как мы с вами.

«Величие и моральный прогресс народа можно измерить тем, как этот народ относится к животным».
- Ганди -

[О взаимосвязи жестокости к животным и насилия над людьми см. материалы данного блога - Е.К.]

В настоящее время это дает результаты, вселяющие надежду: подавляющее большинство преподавателей, участвующих в образовательной программе Гуманного сообщества (Humane Society) подтверждают, что их ученики значительно развили понимание и заботу о благоденствии животных. Есть также множество других подобных программ. Но даже если вы не профессиональный учитель, вы можете научить детей любви к животным, подавая им пример. Полученные в детстве уроки принесут плоды на протяжении всей дальнейшей жизни.

Что можно сделать :
Учите своим примером! Дети лучше всего усваивают правила поведения, наблюдая за действиями окружающих их людей.
Заботьтесь о своих домашних животных (что включает визиты к ветеринару и стерилизацию домашних питомцев); вовлекайте детей в постройку домиков и кормушек для птиц, в посещение приютов для животных. Рассказывайте о недопустимости жестокого обращения к животным.

Сострадание и милосердие к животным

Я говорю вам, пусть пламя сердца вашего пылает огнем сострадания.
В сострадании заложена великая жемчужина Тайного Знания. Все Бодхисаттвы, все святые, все подвижники устремлялись по этому пути.
Помните предание о Семи Вратах.
Терновый путь не для всех полон терний.
Есть души, которым и терновый венец лучше венца царского,
И грубая одежда лучше пурпура императоров. (Листы Сада Мории, ч.I, 324)

Давайте будем дружить друг с другом,
Как птица - с небом, как поле - с плугом,
Как ветер - с морем, трава - с дождями,
Как кружит солнце со всеми нами!..
Давайте будем к тому стремиться,
Чтоб нас любили и зверь, и птица.
И доверяли повсюду нам,
Как самым верным своим друзьям!..
Давайте будем беречь планету -
Во всей Вселенной похожей нету:
Во всей Вселенной совсем одна,
Что будет делать без нас она?…
© Игорь Мазнин

"Сердце окаменевшее недостойно своего названия Солнца Солнц. Сердце окаменевшее, не звучащее всеми фибрами своими на радость и страдания окружающих, не может принадлежать ученику, идущему по пути Света. Именно, при совершенствовании вся гамма чувств настолько утончается, что сердце высокого ученика на последней ступени иногда представляет собой как бы рану, часто он физически ощущает ее жгучую боль. Только чувствительность эта не столько о себе, сколько о других и общем благе, которое для некоторого типа людей является «пустым словом». Особенно тяжка всякая грубость". Агни Йога.

"Утратив мост к Миру Высшему, люди не только себе вредят, но и всему окружающему. И собаки их полны вредных привычек, и животные, и птицы, и растения их не пригодны для эволюции. Нужно заметить человеку:
«Посмотри, что творишь вокруг себя!» Мертвое или живое начало лежит на обстановке всей жизни". Агни Йога. 446.

"Правильно замечено, что дети животных должны подлежать охране. Вопрос материнства тот же, что и у человечества. Когда животные будут помилованы, они будут платить свой налог молоком, шерстью и трудом. Вопрос животных, живущих около человека, очень важен. Можно представить, как изменится атмосфера, когда около жилища будут друзья. Спросите араба о коне или северянина об олене – они скажут не о животных, но о семье". Община. 142.

Письма Е.И. Рерих. 1 том. Письмо от 17.8.30
"…заботливое отношение к животным улучшает атмосферу вокруг нас".

Озарение.3.6.14.
"Надо и животным работать, потому, как сознательно надо применить труд человеческий!"

Письма Е.И. Рерих. 1 том. Письмо от 25.3.35
"Также Ваш вопрос о животных очень сложен, Конечно, убийство мирного животного ради пищи, когда вся природа снабжает нас с избытком всем необходимым и бескровным, в принципе не может быть оправдано, но в жизни столько сложного! И невозможно немедленно перенести на Землю все условия высших миров. Ведь Земля и люди не готовы еще к принятию высших законов и высших условий. Потому приходится во многом мириться с существующими обстоятельствами и обычаями, стараясь по возможности улучшать и облагораживать их. Но чтобы совсем не потеряться в этом лабиринте сложнейших и подчас как бы неразрешимых жизненных проблем, нам надо, как путеводная нить, следующее правило: "Из двух зол бери наименьшее, из двух видов добра выбирай наибольшее".
Потому наша первая забота должна быть о людях, а затем уже о животных. Я понимаю Ваши чувства, но ведь лишь постепенно, с расширением сознания и с утончением человеческого организма, многое войдет в нужные границы.

…прежде всего следует думать о людях и помочь им не истощать и не убивать друг друга. Улучшив людей, мы улучшим и судьбу животных.
Так будем любить и жалеть животных, но не будем делать их кумирами и не поставим их выше человека. Примем Закон Вечной Жертвы, этот вечный круговорот обмена энергий в Горниле Космоса, все трансмутирующем в вечном устремлении к усовершенствованию".

Надземное. 154.
"Урусвати знает, что Великие Учителя могут говорить с животными. Пример Великого Путника и в этом отношении поразителен. Но следует понимать разумно такое общение с животным миром. Люди могут не прибегать к животным звукам и все-таки понимать их. Психическая энергия может непосредственно соприкасаться с такой же энергией и достигать понимания.
Прежде всего, необходимо отсутствие страха и гнева с обеих сторон. Также нужно преисполниться истинным доброжелательством, но нельзя солгать в таких свойствах. Многие трусы уверяют в своем мужестве, а самые злобные прикинутся добрыми, тогда нет пути. Между мирами утеряна связь самая естественная, ибо живые твари утратили обоюдное доверие. Теперь рассказывают как редкое явление, двое животных разной породы могут жить вместе. Люди тоже приближаются к животным с сомнением. Откуда же зародится взаимопонимание? Но если бы увидеть, как Великий Учитель обращался к животным и птицам, то можно бы убедиться в существовании живой связи между мирами. Он мог позвать птицу себе на руку и послать ее в определенном направлении. Он мог утишить любое животное не окриком, но внушением спокойствия. В старых преданиях говорится о приходе больных животных к Учителю для исцеления. Можно привести много таких примеров, и Учитель имел право назвать животных меньшими братьями. Но не было никакой условной нарочитости в этих свободных общениях, было не рабство, но сотрудничество".

Надземное. 343.
"Урусвати знает, что Мы очень наблюдаем жизнь животных. У Нас имеются собаки, козы, яки, кони и некоторые мелкие животные и птицы. Мы не только изучаем их психическую энергию, но и применяем их в опытах врачебных. Конечно, не допускаем вивисекцию или мучительство, но главная задача в их психической энергии. Мы не обучаем их насильственно, но проникаем в мир их мышления. Только при таком приближении можно ожидать доверия.
Нужно сказать, что наблюдения за мышлением и языком животных могут дать самые неожиданные выводы. Язык животных не заключается лишь в звуках, он особенно выражен в жестах и взглядах. Такие приемы слегка напоминают общение в Тонком Мире.
Люди полагают, что с животными следует говорить. Такое общение не всегда ведет к лучшему следствию. Животные еще лучше понимают мысль. Они не нуждаются в словах, чтобы безошибочно понять настроение хозяина. Конь и собака отлично понимают, когда их хозяин весел или опечален, или встревожен. Они пугаются, когда чуют страх хозяина. Они начинают озираться, когда мысль хозяина беспокойна. Они понимают положение гораздо больше, нежели люди представляют себе. Но нужно, прежде всего, вызвать к себе доверие, и такое основное чувство не дается легко. Но опыт над животными помогает во всех психических возможностях.
Можно посоветовать психиатрам производить наблюдения над животными, они дадут много разгадок. С самых древних времен были иногда указания на особое значение животных в жизни человека. Было известно, что животные способствуют психической энергии, но они же привлекают и сущностей из Тонкого Мира. Такая психическая энергия может быть благою, но и очень опасной. Во всяком случае, нужно действовать разумно. Так, не следует допускать животных в непосредственную близость. Так, во всем нужна целесообразность. Но наблюдения над животными полезны.
Мыслитель постоянно обращал внимание на мышление животных. Такой совет встречал насмешки – ибо животные были лишены разума. Так Мыслитель стремился предупредить людей о психической энергии, разлитой во всем мире".

Агни-Йога. 61.
"Правильно думаете о разнообразном воздействии человеческих излучений на окружающее. Убедительный пример можно видеть на воздействии человека на животных и на растения. Дайте в руки человека животное или растение и можете заметить разницу состояния объектов и типы уничтожения энергии жизни. Как вампир, высасывает всадник коня, или охотник собаку, или садовник растение. Ищите причину в излучении человека".

Письма Е.И. Рерих. 1 том. Письмо от 31.5.35
"…вспоминается, как Учитель на замечание, что животные тем развитее, чем больше их мозг, возразил, что многие насекомые умнее животных! Пример муравьев и пчел. Большой вес мозга свидетельствует о его большей физической выносливости, но не об утончении".

Письма Е.И. Рерих. 2 том. Письмо от 7.12.35
"Приближение к Свету требует от нас не только чистоты моральной, но и физической чистоплотности. Именно, на известных ступенях духа совершенно необходима физическая гигиена. Так никакие животные не допускаются в жилые комнаты. Даже птицы не могут находиться в спальне. Все низшее привлекает низшее.
По этому поводу привожу параграф из третьей части "Мира Огненного": "Явления могут быть или тонкие, или соединенные с плотным миром. Нередко темные сущности из тонкого мира усиливают себя присутствием плотных тварей, которых они привлекают. Так могут появляться какие-то бродячие собаки или кошки, или мыши, или навязчивые насекомые. Сущности усиливают свою субстанцию из животных. Учение не раз указывало на участие животного мира в явлениях тонких и низших. Иногда они без участия животных и не могут проявиться. Но для мужественного духа все такие проявления ничто. Не советую иметь в спальнях животных. Некоторые люди сами чуют разумность такого жизненного условия, но другие, наоборот, стремятся как бы привлечь невидимых гостей. Для науки очень важно знать эти соединения животных с тонким миром".
Если собаки и птицы не хороши, то что же сказать о кошках, которые вообще рассматриваются, как сущности, определенно принадлежащие к темным группировкам?! Следует любить и жалеть животных, но отвратительно наблюдать проявляемую к ним извращенную сентиментальность среди некоторых типов людей".

Агни-Йога. 583.
"Животные, особенно собаки, чуют эманации психической энергии. Ведь не по запаху они находят дом и хозяина, но по чему-то более существенному".

Надземное. 221.
"…животные, и особенно собаки, чуют присутствие особо сильных тонких проявлений. Может возникать вопрос, чем познают собаки тонких сущностей – зрением или чутьем? Зрение не так сильно, как чутье, и последнее позволяет чувствовать очень определенно, и лишь после зрение вступает в действие. Также спросят – какие породы собак могут сильнее ощущать Мир Тонкий? Конечно, длинношерстные, ибо они собирают больше электричества".

Мир Огненный 1. 373.

Мир Огненный 2. 277.

Мир Огненный 2. 278.

Письма Е.И. Рерих. 1 том. Письмо от 16.1.35
"Теперь о прочтенных и усвоенных Вами заблуждениях. Разве не читали Вы "Мир Огненный"? В 376 [параграфе] сказано: "Также покончим со смешанным пониманием групповой души. Дух созвучий особенно сильно выражен в животных, когда индивидуальность не осуществлена. Но душа созвучная неправильно названа групповой. Переводы и толкования делают мешанину. Даже Платон с половинчатыми душами был не только ближе к истине, но выразил ее красиво. Так не будем употреблять неверный термин групповой души и заменим его духовным созвучием..." Мне кажется, это так ясно. Если бы животные обладали групповой душой, то откуда все разнообразие в их характерах? На одном скотном дворе коровы живут в одинаковых условиях, однако все они весьма разнятся в своих характерных особенностях и привычках; возможно, что при сильном неожиданном воздействии, при опасности, они будут действовать согласно, но ведь даже люди малого сознания при всех паниках действуют не лучше стадных животных; будем ли мы утверждать, что они обладают групповой душой? Конечно, дух, или монада, пребывает всегда в своей первичной чистоте как в животном, так и в человеке, но лишь отложения, накопляющиеся от соприкасания с прочими энергиями, слагают индивидуальность или, если хотите, душу. Из этого, однако, уже ясно, что не может быть групповой души, каждая монада, собирая свои собственные накопления, или запасы, следует определенным эволюционным путем, ибо магнитное притяжение, лежащее в основании каждого жизненного фокуса, действует точно. Многие в своих прошлых превращениях на Земле видят себя слоном, собакой, ланью, кошкой (реже тапиром и тигром), но мало кто из них задумался, могло ли это быть на самом деле? Перечисленные животные являются позднейшим развитием или вырождением допотопных видов. Но если какая-то часть современного человечества и была в животном состоянии при начальных кругах развития нашей планеты, то, конечно, животный тип этот во всех отношениях разнился от современных животных видов. Останки человека того животного вида, который явился звеном между животным и человеком, никогда не будут известны нашим ученым, ибо вид этот существовал в кругах, предшествовавших нашему, следовательно, найти его останки нет возможности. Также все встречаемые сейчас животные не будут людьми на этой планете. Потому, если мы с вами и не были эволюцией какого либо динозавра в этом круге или даже на этой планете, то, вероятно, монады наши оживляли когда-то подобных красавцев на иной планете".
"…сознание-инстинкт растений и животных во время пралайи может иметь свою соответствующую нирвану".

Письма Е.И. Рерих. 3 том. Письмо от 13.08.38.

Мир Огненный 1. 373.
"«Урумия» называется огненное понимание одержания. Не только люди могут обладать этим чувствознанием, но и некоторые животные, близкие людям, чуют это ужасное состояние. Лошади и собаки особенно понимают и негодуют на приближение одержимых. В древнем Китае была особая порода собак, высоко ценимая, которая особенно чутко узнавала так называемых одержимых. Также в древности было принято показывать гостям коней и собак. При этом замечали отношение животных. Многие послы прошли через такое испытание. Нужно заметить, что кошки тоже чуют одержимого, но обычно совершенно обратно. Одержимость приводит их в радость. Так, например, когда кошка чует одержимого или сильное явление его, она не прячется, но ходит, радуясь и мяукая, тогда как собака ощетинится и пытается броситься на такого человека. Нужно развивать в себе Урумию не только для охраны, но и на предмет изгнания одержателя. Часто уже одна беседа о значении Агни уже действует на одержателя. Он страшится Огня, и потому упоминание об огненной энергии уже заставляет его злобствовать и затем отступить".

Письма Е.И.Рерих. 2 том. Письмо от 18.2.36
"Что касается до вопроса о культе кошки и некоторых птиц в Египте, то несомненно обожествление животных в глазах масс проводилось с определенной целью. Чаще всего это имело чисто практическое и охранительное значение. Так убийство священной птицы ибис каралось в Египте смертью. Но мы знаем, что Нил был полон крокодилами, и долины Египта изобиловали ядовитыми змеями, уносившими тысячи жертв и, именно, только птица ибис убивала этих змей и уничтожала крокодиловые яйца, тем предотвращая чрезмерное размножение этих чудовищ. Также и обожествление коровы в Индии и запрещение убивать ее было вызвано необходимостью охранить это полезнейшее животное от истребления. Известно, что в древнейшие времена подобного обожествления не существовало, и население Индии питалось мясом этих животных. И кошка в Египте была весьма полезна против нашествия крыс и мышей. Кроме того, кошка обладает большим запасом животного магнетизма и могла служить при низших вызываниях. Ведь и в Египте было немало чернокнижия. Борьба между белой и черной магией началась с незапамятных времен. Эти два противоположных стана вполне определились уже в Атлантиде.
Вы знаете, что в книгах "Живой Этики" имеется параграф о священных животных. Именно указано, что так называемые священные животные были не божествами, но естественными следствиями, в силу местных условий. И теперь люди часто говорят о священной обязанности, полагая при этом не религиозные обряды, но полезное нравственное действие. Условия древности часто требовали особого внимания к известным животным или деревьям и растениям. Священное означало неприкосновенность. Так охранялось нечто необходимое, редкое".

Мир Огненный 2. 277.
"Частица высшей энергии, которая имеется в каждом человеческом организме, должна быть соответственно и в других царствах Природы. Царство животное и царство растительное умеют сохранять частицу энергии и в тонком мире. Особенно некоторые животные, бывшие около человека, сохраняют некоторую связь с организмом тонкого обитателя. Когда советую милосердие к животным, то имею в виду, что лучше встретить маленьких друзей, нежели врагов. Конечно, следует сохранять соизмеримость во всем, иначе можно получить неполезные животные излучения".

Мир Огненный 2. 278.
"Часто спрашивают - сохраняют ли свой облик животные в тонком мире? Редко, ибо отсутствие сознания часто делает их бесформенными - туманные очертания иногда, как импульсы энергии, но часто даже неуловимы. Явление животных, конечно, относится к низшим слоям тонкого мира. Такие потемки могут устрашать смутными обликами. Считаю, что тело человека не должно оставаться в этих слоях, но нередко люди походят сознанием на животных".

Письма Е.И.Рерих. 1 том. Письмо от 16.1.35
"Теперь о прочтенных и усвоенных Вами заблуждениях. Разве не читали Вы "Мир Огненный"? В 376 [параграфе] сказано: "Также покончим со смешанным пониманием групповой души. Дух созвучий особенно сильно выражен в животных, когда индивидуальность не осуществлена. Но душа созвучная неправильно названа групповой. Переводы и толкования делают мешанину. Даже Платон с половинчатыми душами был не только ближе к истине, но выразил ее красиво. Так не будем употреблять неверный термин групповой души и заменим его духовным созвучием..." Мне кажется, это так ясно. Если бы животные обладали групповой душой, то откуда все разнообразие в их характерах? На одном скотном дворе коровы живут в одинаковых условиях, однако все они весьма разнятся в своих характерных особенностях и привычках; возможно, что при сильном неожиданном воздействии, при опасности, они будут действовать согласно, но ведь даже люди малого сознания при всех паниках действуют не лучше стадных животных; будем ли мы утверждать, что они обладают групповой душой? Конечно, дух, или монада, пребывает всегда в своей первичной чистоте как в животном, так и в человеке, но лишь отложения, накопляющиеся от соприкасания с прочими энергиями, слагают индивидуальность или, если хотите, душу. Из этого, однако, уже ясно, что не может быть групповой души, каждая монада, собирая свои собственные накопления, или запасы, следует определенным эволюционным путем, ибо магнитное притяжение, лежащее в основании каждого жизненного фокуса, действует точно. Многие в своих прошлых превращениях на Земле видят себя слоном, собакой, ланью, кошкой (реже тапиром и тигром), но мало кто из них задумался, могло ли это быть на самом деле? Перечисленные животные являются позднейшим развитием или вырождением допотопных видов. Но если какая-то часть современного человечества и была в животном состоянии при начальных кругах развития нашей планеты, то, конечно, животный тип этот во всех отношениях разнился от современных животных видов. Останки человека того животного вида, который явился звеном между животным и человеком, никогда не будут известны нашим ученым, ибо вид этот существовал в кругах, предшествовавших нашему, следовательно, найти его останки нет возможности. Также все встречаемые сейчас животные не будут людьми на этой планете. Потому, если мы с вами и не были эволюцией какого либо динозавра в этом круге или даже на этой планете, то, вероятно, монады наши оживляли когда-то подобных красавцев на иной планете". "…сознание-инстинкт растений и животных во время пралайи может иметь свою соответствующую нирвану".

Письма Е.И.Рерих. 3 том. Письмо от 13.08.38.
"Сказано, что на высших планетах меньше животных, и они гораздо совершеннее. Так на Венере совсем нет насекомых и хищников. Там настоящее царство полетов, летают люди, летают птицы и даже рыбы. Причем птицы понимают человеческую речь. Краски птиц и рыб достигают изумительной красоты разнообразия".

Община. 193.
"Учитель Миларепа часто беседовал с животными. Около его уединения гнездились пчелы, созидали города муравьи, залетали попугаи, и обезьяна садилась подобно учителю. Учитель сказал муравьям: «Пахари и создатели, никто вас не знает, но вы возводите высокие общины». Сказал пчелам: «Собираете мед знания и образов лучших, никто не прервет сладкий труд ваш». Заметил попугаю: «По крику твоему вижу, что собрался быть судьей или проповедником». И погрозил резвой обезьяне: «Ты разрушил муравьиные строения и похитил чужой мед. Может быть, решился стать узурпатором?»"

Человек - это частица живой природы. Все что нас окружает - лес, реки, озера, моря и горы и т.д. и весь животный мир - со всем человек живет во взаимодействии.
Святой Франциск видел всю природу отражением своего Создателя и называл зверей, птиц, луну, звезды, воду своими «братьями» и «сестрами». Землю он называл сестрой-матерью. Ко всем существам он обращался как к своим близким родственникам. Забота Франциска о животных привела его к тому, что он не убивал их, хотя и строгим вегетарианцем не являлся. Он выступал в защиту зверей в неволе, заботился о них или освобождал. Он спасал птиц и животных, которых несли на базар.
«Если бы я только мог предстать перед императором, - восклицал Франциск, - я бы умолял его ради любви к Богу и ко мне издать указ, запрещающий ловить и лишать свободы моих сестер-жаворонков».

Виви Руоттинен. Франциск Ассизский и Серафим Саровский . Современная икона.

"Любовь и сострадание – это самое важное, самое ценное, самое могущественное и самое святое, что есть в мире. … Любовь и сострадание – это первоэлементы, основа самой нашей жизни и нашего счастья".
"В этом заключается моя простая религия. Нет нужды в храмах, нет нужды в сложной философии. Наш собственный мозг, наше сердце - вот наш храм; наша философия - доброта" .
"Я считаю, что действительно настоящая религия - это Доброе Сердце." (Выдержки из статей Далай-ламы XIV)

"Всё живое трепещет мучения, всё живое боится смерти; познай самого себя во всяком живом существе – не убивай и не причиняй смерти. Всё живое отвращается от страдания, всё живое дорожит своей жизнью; пойми же самого себя во всяком живом существе – не убивай и не причиняй смерти".
Будда

И на Планете нашей есть Река живой, небесной Мысли о единстве Мироздания во Времени!.. - вселенское Сознание нам посылает эту свето-Мысль:"___________ …живому ЧЕЛОВЕКУ надо пребывать, хотя бы иногда, вне миго-Линии Часов! В пространстве Настоящего земного... "

ЦИФЕРБЛАТ. Категорически напротив. ОН. В Сознании кует нам миго-Цепи… Виртуальны интервалы времени линейного!.. Однако, вешняя всегда Река несет каньоном серых скал естественные Состояния, живые…

Вечер поздний. ЧЕЛОВЕК встает...

Будда говорил, что не может быть осознанности без сострадания. Сострадание – это внутренняя сторона осознанности.

Став просветленным, Будда отправился домой. Его отец был в гневе! Все это время он копил свои эмоции, и вот настал момент выплеснуть их.

Он начал оскорблять сына, говоря: «Почему ты пришел сейчас, через 12 лет? Ты был «глубокой раной» для меня. Ты почти убил меня! Я так долго ждал! Ты не был для меня сыном, ты был врагом!» Это продолжалось долго, Будда молчал, в его глазах...

Жила в Китае одна женщина, которая свыше 20-ти лет помогала одному

Монаху. Она построила ему небольшую хижину и кормила его, тогда как он занимался

Медитацией. Hаконец ей захотелось узнать, насколько он продвинулся за это время.

Чтобы определить это, она заручилась помощью одной очень чувственной

Девушки.
"Подойди и обними его,-сказала женщина,-а потом внезапно спроси его:

Что теперь?"
Девушка пригласила монаха к себе и без долгих церемоний спросила его,

Человек пришел к Будде и сказал:
- Я очень богат, у меня нет детей, моя жена умерла. Я хотел бы сделать какую-нибудь работу для заслуги. Что я могу сделать для бедных и униженных? Только скажите мне, что я должен делать?

Услышав это, Будда стал очень печален и слеза скатилась по его щеке.

Человек был озадачен такой реакцией. Он спросил:

В твоих глазах слезы? Ты вдруг опечалился, почему?

Будда ответил:
- К сожалению, ты не сможешь никому помочь до тех пор, пока не поможешь себе...

Однажды человек пришел к Будде и плюнул ему в лицо. Будда вытер лицо и спросил:

Это все, или ты хочешь чего-нибудь еще? Ананда все видел и, естественно, пришел в ярость. Он вскочил и, кипя злостью, воскликнул:

Учитель, только позволь мне и я покажу ему! Его нужно наказать!

Ананда, ты стал саньясином, но постоянно забываешь об этом, - ответил Будда. - Этот бедняга итак слишком много страдал. Ты только посмотри на его лицо, на его глаза, налитые кровью! Наверняка он не спал всю ночь...

Во многих источниках можно прочитать о том, что в человеке есть божественная и животная сущность. И вот, мол, задача развития человека в том, чтобы "победить" своё животное начало и положить его в жертву своей божественной сущности и Богу, во имя роста и процветания Духа.

Заранее извиняюсь за вольный перессказ смысла неназванных источников.

Те люди, кто в это верит, сражаются порой не на жизнь, а на смерть...такое создаётся впечатление. Потому что уничтожить ЖИВОтноЕ в себе ох, как трудно...

В амбаре было сумеречно. Свет с трудом проникал через узкие окна, освещая могучие фигуры животных. Я подобрался поближе. Полутонные огромные глыбы мышц величаво-угрожающе топтались в метре с двух сторон от меня. Цепи, приковавшие их, казались новогодними ленточками, одетыми для украшения. Животными оказались быки.

Почувствовав чужака, они забеспокоились. Их тревога передалась мне, подогретая грозным видом созданий с горящими в полумраке глазами. Бык, который стоял где-то в глубине постройки...

Всю свою жизнь Кабир прожил в Бенаресе. Индусы верят, что если умереть в Бенаресе, то обязательно вознесёшься на небеса. Поэтому люди специально приезжали умирать в этот город. Когда Кабир стал старым и больным, он попросил своих учеников перевезти его в Магахар.

Магахар - это небольшая бедная деревня на противоположном берегу Ганга. Существовало предубеждение, что все, кто умирает в этом месте, попадают прямо в ад. Наверное, потому что он противоположен Бенаресу. Кабир сказал.